СПЛАВ фото

Лето 2019 года… Каким разным оно прошло для жителей нашей большой страны. К западу от уральских гор люди мерзли и не расставались с зонтами, дальний восток и прибайкалье заливало дождями, в Иркутской области взбесившиеся реки-соседки - Ия и Уда - пытались смыть со своих берегов Тулун и Нижнеудинск, а в соседнем Красноярском крае пекло солнце и горела тайга, в Якутии обмелела Лена. Все лето новостями из восточной Сибири пестрели ленты новостей и экраны ТВ. И вот в таких нелегких условиях маленькому экипажу «Апельсина» предстояло сделать выбор – куда же податься в этом году? В итоге решено было, что в этом году едем на притоки Енисея. Пожары немного поулеглись, в прогнозе погоды замаячили дожди, а значит, есть возможность подняться высоко по притокам, по практикуемой Юрой концепции походов на такие речки. В общем, к старту мы точно определились, что идем на Енисей, а вот по притокам наметили сразу несколько вариантов.

Дорога до стапеля запомнилась одним казусом. На сей раз мы везли Соларчика надутым на прицепе, мотор зацеплен на транец, лодка затентована, баки под бензин уже установлены внутри и готовы к заправке. На подступах к городу Красноярску при стандартном осмотре прицепа (учитывая, что с Ачинска мы шли, поменяв на прицепе колесо на запаску, осмотр мы устраивали регулярно) обнаружилась потеря. Румпель – кто бы подумал – отвалился. Видимо от тряски и болтанки раскрутился фиксирующий болтик и вот… Придется подключать смекалку, ну и «звонок другу», благо, у нас в Красноярске есть камрады, готовые помочь в беде среди ночи (им всем респект огромный). В общем, нашелся и гараж, в котором было все необходимое для изготовления замены нашей утрате, нашелся и друг с ключами от оного, но самое смешное, нашелся и злополучный румпель, обнаруженный мной на дне лодки уже около гаража. Поживившись в мастерской подходящим болтиком, извинившись перед Артемом, которого зря выдернули в пятницу на ночь глядя, мы продолжили путь в Енисейск.

Дальше мы шли штатно, без происшествий и ранехонько утром спустили «Апельсин» на воду. Без проволочек стартуем. Утренний Енисей спокоен, лодка рассекает носом гладь воды, от нечего делать, любуюсь летящим из-под нее веером брызг. Солнечные лучи, преломляясь в этой водяной пыли, образуют маленькую радугу, сопровождающую нашу лодку до тех пор, пока мы не дошли до мест, где устремившийся на север Енисей делает поворот направо. Маячавшая на горизонте тучка встречается с нами и осыпает дождем вперемешку с градом. Эхх, освежает хорошо!

Все-таки как непохожи Обь и Енисей. Обь бежит вроде туда же, в Карское море, на северо-восток, но окольным путем, петляя так, что порой разворачивается даже к югу, а в районе Сургута несколько сотен километров пути делает строго на восток, еще и разбиваясь на сотни проток и образуя тысячи стариц, курей и озер. Енисей по-мужицки прямолинеен, прямые прогоны тянутся порой на сотни километров и в ясный день видимость просто обалденная, иного слова не подберешь. - «Вон те бочки, как думаешь, сколько до них?», спрашивает капитан, я приглядевшись, заявляю, что километров двадцать, понимая, что вопрос таит в себе подвох, да и так прикинул, что до них весьма далеко. Оказалось –все тридцать. Вот как!

Лишь изредка Енисей заносит влево-вправо, повороты и зигзаги, как мне кажется, образовались, по большей части там, где река упирается в скалистые выходы, по крайней мере в этих местах. Намного ниже по течению, где-то за далекой Игаркой, где начинается лесотундра и болота, мне бывать не доводилось, но судя по всему, там Енисей и Обь становятся более похожими друг на друга.

Острова, перекаты, мели, подводные скальные гряды, которые встречаются на поворотах реки привлекают сюда рыбу, а где рыба – должны быть и ловцы, но рыбаков на реке немного. Изредка попадаются коллеги по увлечению, энергично машущие спиннингами, еще реже – местные добытчики. Эти выйдут на промысел позже. На Енисее, по словам местных, активизировался рыбнадзор. Мне все не дают покоя хваленые енисейские щуки, по слухам, обитающие в этих краях, но капитан имеет особое мнение на этот счет, и с ним не поспоришь, в общем, летим мы на всех парах к притоку, который наметили.

Вечер застает нас на шикарной косе на берегу таежной речки, палатка стоит, костер горит, все, как и положено! Юра был уже на этой речке и место это под лагерь приметил еще в прошлый раз. Мы идем по пути их с Саней прошлого похода, такое уже бывало, вспоминаю я - 2011 год, тогда мы тоже шли по следам вылазки Ури-Лелик…

Перекусив, капитан отправляется спать, а я, поборов сон, собрал спиннинг и сделал несколько пробных забросов мыши (к тому времени уже прилично стемнело, но еще не полностью). На муху среагировал небольшой хариус, такой же полусонный, как и ловец, засекаться он, впрочем, не стал. Далеко от костра уходить я не планировал, обкидав примеченные заранее камешки на противоположном берегу и сделав выводы, что рыбы тут нет, а может, просто не хочет клевать, тоже угомонился и пошел в палатку.

18 августа. Подъем, быстрые сборы. День обещает быть погожим, семейство соколов, живущее на скале напротив, устраивает утренние показательные полеты, молодняк попискивает, но летает уже неплохо. В июле, когда Юра был здесь в прошлый раз, птенцы еще криком вымогали еду, сидя в гнезде, а хлопочущие родители недовольно клекотали и попискивали на расположившихся по соседству людей.

Интересные места начинаются сразу за поворотом, но рыба с утра проявляет норов, изредка ловятся средние харюзки, клев неактивный. Поднимаемся вверх, пробивая только самые перспективные места, так как в планах на сегодня – подняться вверх на зимовье. А до него еще под сотню километров. На жарево, впрочем, наловили без труда, притормозив на одном перспективном месте, а на устье ручья на блесну ловится пара мелких ленков и на стрелке протоки – один, но покрупнее, вот и малосол будет. Пообедали, пожарив рыбку на устье одного из немногочисленных притоков. Место для лагеря отличное, конечно, но план – есть план, и мы идем выше, к тому же Ури, поглядывая на уровень воды в речке, недовольно щурится и ворчит на то, что мы опять забарахлились и везем кучу ненужных вещей, а впереди – мели, да еще какие мели, а лодка то одна, а домой пешком далеко, ну и так далее… Приходится доставать из недр багажа дежурную бутыль, это верное средство действует в таких ситуациях безотказно.

Насчет мелей капитан хмурился не зря - на одну из них мы вскоре, действительно, смачно садимся. Приходится высаживаться и сдергивать груженую лодку. Мели тут весьма непредсказуемы, канавки хитро маскируются, сразу и не разглядишь проход по, казалось бы, безнадежно непроходимому меляку, иной раз, наоборот, вроде идем строго по канавке, а она – кто бы мог подумать – заканчивается тупиком, а русло смещается вообще к другому берегу, а то и вовсе пропадает. Но тоннельный Солар и новый пятидесятисильный мерк делают свою работу, кое-где мелкие шиверки мы пролетаем, раздвигая-проскребая гальку «пузом». Но в основном, воды пока хватает, хотя и чувствуется, что ее маловато, конечно. Пройдя еще десятка два километров, Ури сообщает, что до базы осталось совсем немного, а посему можно и добыть рыбы на ужин, к чему я с энтузиазмом приступаю. Хариус клюет, не привередничая, но мне интересен ленок, которого, в этот раз, ловит уже Юра, причем, на муху. Он точно знал, где тот стоит, место пристрелянное, с Санькой они тут добывали уже ленков на фирменные чебуреки «От Мамая». Половили минут 20, не больше, а рыбы уже перебор, на уху более, чем достаточно. Все, баста. Пара поворотов и Юра уходит в неходовую протоку, впереди явно мель. И зачем? Не успел я задать этот вопрос, как увидел по правому берегу крышу лабаза – избушки на курьих ножках. Все ясно, это наша конечная, пришли.

Лет семь назад по этим местам прошел мощный пожар, который остановил ручей, журчащий в распадке в сотне метров от зимовья. Выживших на нашей стороне осталось мало – несколько берез и кедрушек (на одной примечаю поспевающие шишки), остальные деревья высохли на корню и стоят мертвыми, либо уже завалились, какие уже пошли на дрова. Вот уж с чем, а с дровами тут проблем нет. Пожарище затянуло мхом и кустарничком черники с брусникой вперемешку. Просто ковер из ягоды. Урожай очень хороший, а собирать некому, что ж, можно и этим заняться, опыт есть. Избушку и лабаз, видимо, поставили уже после пожара. К избе примыкает некое подобие веранды, но крыша, затянутая синим дешевеньким тентом, зияет дырами. Зимовье, после того, как его покинули Ури с Мамаем, посещали и другие. Похоже, большие любители утят. Весь берег усыпан перьями, а заводь – загнивающими утиными кишочками. Куда им их столько понадобилось, из породы вечно голодающих, видать… Похоже, они же завезли и материал для починки крыши, несколько кусков баннера из ПВХ лежат рядом с зимовьем, похоже, их накинули на крышу, но не прибили, и их скинуло ветром. Ладно, починим, но уже завтра, сегодня дождя, по всем приметам, не намечается.

Маленько наведя порядок в зимовье и на берегу, позволяем себе расслабиться припасенным на такой случай коньяком, пока варится ушица, строим планы на завтра. Второй день экспедиции завершен.

19 августа. С утра начинаю подпрыгивать, предвкушая настоящую рыбалку (виду, конечно, не подаю, но весь в нетерпении). Позавтракав, побросали в лодку самое необходимое, и двинулись к клевым местам. На пустой лодке река ходится проще, да и недалеко идти. Вскоре Юра причаливает к берегу, можно начинать. Я остаюсь около лодки, капитан идет на устье притока и вскоре зовет меня, в голосе звучит укоризна – «Я тебя сюда завез, чтобы настоящую северную рыбалку, показать, а ты фигней там маешься!» За десять минут он уже десятка полтора выдернул, хариус попадается по 3-4 штуки сразу, но мелковат, почти, трое из 4х отправляются на дорост. Я парирую, что тоже не валял дурака все это время – поймал я 3 штуки, но зато все, как на подбор, 27-30 см. В основном русле рыбы меньше, но она крупней. А когда на мыша выходит ленок, свищу сюда Юру, еще полчасика рыбачим рядом вдвоем. В итоге, не прошло и часа, а у нас ведро рыбы, пара некрупных ленков и хариус. -«Придется сегодня коптилочку заряжать», задумчиво протянул кэп. Я не возражаю. Перебираемся на другое местечко. Здесь и я начинаю ловить по 2-3 штуки сразу. Восторг от такой рыбалки омрачает лишь одно – опять рыбу чистить… Стараемся не мельчить, всех недомерков (а хариусы тут инкубаторские 22-25 см, крупнее и мельче практически нет) мы аккуратно отпускаем. Вскоре я начинаю валять дурака, кидать блесну, на которую тоже ловятся голодные северные белячки.

Жизнь в реке кипит, хариус плещется, за лодкой, стоит ее зачалить, тут же собирается стая мальков, но с хищником не все радужно, ленки есть, а вот Хозяина на них похоже, что нет. По крайней мере, пока он нигде и никак себя не проявляет. Еще полдня не прошло, а рыбы наловлено более, чем достаточно. Такой шальной рыбалки у меня еще не было… Улов сразу же круто посолили, ведь уже вечером планируется загрузка коптилки. Она уже практически готова, но Юра решил поэкспериментировать и собрал дымогенератор для холодного копчения. Параллельно занимаемся починкой крыши, над коптилкой тоже тент натянули, и все закончили вовремя. Пошел дождь, переходящий в кратковременный мощный ливень, во время которого я даже успел помыть голову и смыть шампунь стекающей с крыши водой. А в зимовье сухо!

Дождь быстро закончился, опять разъяснилось, можно заняться подготовкой рыбы к копчению. В технологию внес изменения Саня (он же Мамай), теперь рыба перед протиркой салфетками еще и промывается от слизи и соли. Это значительно ускоряет процесс, управились еще засветло, хотя под конец уже пришлось зажигать налобные фонари.

У коптилки дежурим посменно, я – в первую смену, Юра – в утреннюю, но сперва настраиваем капризничающий дымогенератор, заряженная в него щепа то махом сгорает, то гаснет. Ближе к полуночи оптимальный режим был подобран, в процессе пришлось еще и укоротить дымовую трубу, и тогда все заработало, из под тента коптилки заструился ровный дымок, Юра отправляется спать, а я каждые 45 минут курсирую между теплым зимовьем и коптилкой, контролируя тление щепы и при необходимости, досыпая ее в печурку, под которой горит на малом огне газовая плитка. Так и проходит остаток ночи, сменяемся и я тут же проваливаюсь в сон…

20 августа. Все утро прохлопотали у коптилки. Рыба после дымогенератора получилась бледненькая, поэтому решили, что вторую партию подкоптим более традиционным способом, дровами. Практически до полудня провели на лагере, а ближе к обеду наконец-то выбрались на реку. Юра доверил мне румпель, иду сначала в полгаза, опасливо обходя разбросанные по мелкому плесу валуны, обнажившиеся в низкую воду, потом потихоньку ускоряюсь, привыкая к тому, что можно ходить и по мелям с глубиной едва ли воробью по колено, и на скорости обруливать острые каменные грядки и круглые «чемоданы». Обходя очередную гряду, отмечаю проходящее вдоль нее углубление – канавку с метровой глубиной, хотел уже сказать Ури об этом, как впереди по курсу из воды выворачивается упитанный ленок, а Юра кивает – чалься к берегу.
На этом месте они с Мамаем не рыбачили, а выглядит оно довольно-таки перспективным. Тут и канава, и смешение течений – по спокойному, захламленному валунами плесу бежит четко очерченный быстроток – хорошее место для стоянки хариуса. Разбросанные в хаотичном порядке крупные валуны должны привлекать ленков. Глубина относительно общего фона вполне достаточна – максимум метра полтора, но в среднем чуть больше полуметра. Периодически плещется хариус. Неторопливо расходимся по точкам. Я сперва облавливаю плес блесной. С первого же заброса поклевка ленка. Оппонент попался весьма приличный, рвется вниз по течению, я же веду его от струи на плес и через десяток шагов, подскользнувшись на камне, сажусь на попу (хорошо, хобу не снял – она смягчает падение), теряю контроль над снастью и ленок сходит. Досадно немного. Еще блесну покидал, с канавки ловится хариус, потом холостые тычки в блесну. Ну ладно, попробую верховую муху. Муха работает, хариус клюет неплохой и активно, канчик быстро наполняется.
Юра стоит выше по течению, у него за мышью пару раз выходил ленок, поимку которого он предлагает произвести мне. Я, с харюзиной снастью наперевес, встаю на удобную для заброса точку и посылаю мышь точно за камень, но чуть выше по течению, стараясь не зацепиться за него леской. Когда приманку сносит ниже, любопытный и голодный леночек ее пытается съесть, но опять промахивается. Неплохой размер, отмечаю про себя. Азартно делаю новый заброс, но немного промахиваюсь. Мышь уходит дальше на пару метров, ладно, ничего не поделаешь. Мохнатая легла в струйку и сносит ее уже немного не туда, я уже не надеюсь на поклевку и потихоньку подвожу ее к границе струи. В этот момент некто черный (и как мне сперва показалось, просто огромный) бесцеремонно хватает мышь и уходит в глубину. Здесь должен бы начать визжать фрикцион, стравливая леску, но тот почему-то молчит и леска не уходит, пытаюсь отыграть рывки кончиком спиннинга, но куда там… Один я отыграл, но тут же последовал второй рывок и леска на настрое рвется, как гнилая бечевка. Чпок… Это челюсть моя отвисла и некоторое время я стою с весьма глупым видом, раскрыв рот и судорожно сглатывая, как вынутый из воды карп. Вот так вот. Катушка, стоявшая вчера без присмотра под проливным дождем, сегодня подвела. Кэп, спрашивает, что у меня тут стряслось. Таймень, кил 15, констатирую я, и показываю обрывок настроя с одинокой мухой… Размер тайменя, немного придя в себя, все же корректирую, килограмм 8-10, пожалуй.
Юра напевает песенку из советского мультика «Остров сокровищ» - «Шанс, он не получка, не аванс…». Да, кажется вот он и найден - лейтмотив этой речки (постоянные читатели, возможно, вспомнят, что одной из фишек наших походов является то, что какая-то песенка становится мотивом похода). Подержать зачетного тайменя в этих местах довелось и Саньке Мамаю, и Ури он не обошел вниманием, теперь и на мою мышь позарился, пресловутый шанс был по одному у каждого. Да вот ни один таймень при этом не был пойман. Шансом распорядиться толком не удалось. У Сани разогнулся крючок на блесне, Ури (как я сегодня), упал, бегая по берегу, вываживая добычу, меня подвела катушка… Перевязываю настрой и снова в бой. Но уже балдамышь вешаю на самый подготовленный к трофеям спиннинг с не боящейся дождя «Наски». Пошел по плесу дальше, делая забросы за каждый валун, и все-таки уже в «болоте» на спокойной части плеса, мою мышь атаковал закилошный ленок и был извлечен на сушу. Немного реабилитируюсь, как рыболов…
«Котлеты в меню сегодня будут» – показываю Юре свою добычу, он одобряет этот план. Он, кстати, сегодня обещал солянку сварить. Так что пора нам собираться. Юра вспорол рыбу, я промываю. Пока я обрабатываю улов, Юра взял спиннинг и начал подлавливать еще, да так шустро, пяти минут не прошло, на берегу 8 штук. Прикидываю, что кучка свежей рыбы растет быстрее, чем я управляюсь с уже вспоротыми. Поэтому через пять минут прошу его остановиться, так мы никуда отсюда не уедем!
Но все мы успеваем, поскольку все стараемся делать своевременно, рыбалка – рыбалкой, а обед по распорядку... Прибыв на базу, обустроившись на веранде, я занялся фаршем для котлет, Юра –суповарением. Пришлось, правда, ненадолго прерваться, когда дежурная послеобеденная туча выползла из-за леса, сменил мясорубку на лопату и выкопал канавки для ухода воды. И не зря, ливень пошел пуще вчерашнего, костер на полянке перед верандой тут же залило, но к нам на веранду воды прорвалось уже по-минимуму (вчера она натекла прямо под ноги, образовав у крыльца большую лужу). А у нас сухо и тепло, солянка сытно булькает в котелке, а фарш из миски помаленьку мигрирует из сковородки в другую тарелку, горка котлет растет. Отдав должное и первому и второму, заварив чайник, запускаем вторую партию рыбы в коптилку.

21 августа. Утро туманное… Как преображает туман тайгу, делая обыденное – загадочным, а и без того загадочное становится просто до жути сказочным. В предутренних сумерках лабаз, и без того напоминавший жилье Бабы-Яги, оживает. Так и кажется, что повернется он сейчас на своих гладких не куриных, а скорей, слоновьих ногах и пойдет на меня, а окружившие зимовье мертвые деревья, ряженые в саван тумана, протягивают сквозь мглу свои ветви – корявые ручищи елей и кедров, обломанные культи лиственниц - и тоже сжимают, сжимают кольцо. В пору уже забояться и мышью забиться в уютное тепло спальника, но я же на посту ))
Чтобы вхолостую не бегать от зимовья к коптилке, принес воды в умывальник, наколол дров. Заглянул на наш импровизированный гидропост – несколько воткнутых в берег веточек – ливень практически не добавил воды в реке, выходит, выпал локально над нами.
Взошедшее солнце начинает прожигать своими лучами мглу и природа вокруг преображается – все так же загадочна, но уже не жутковата. Эти кадры мне удается заснять на телефон – и рассветное солнце, пробившее молоко тумана, осветившее лабаз, пополнило копилку удачных кадров. Чем выше поднимается солнце, тем сильнее съеживается туман, уползая в сырые овраги. Прогулялся до устья ручья, где рассчитывал найти добычу – кедровые шишки, принесенные ручьем с сопки и, возможно, попавшие в «шишкоуловитель» - сооруженную на скорую руку плотинку. Уловитель пуст, шишка еще не падает, хотя вчера одну мне удалось здесь подобрать. Время к завтраку, разогреваю солянку и чайник, тут уже и Юра выбирается из избушки.
Коптили рыбу до 12.00, пока она конкретно не покрылась позолотой. Ее, забронзовевшую, аккуратно снимаем с вешал и уносим под крышу веранды. Первая партия висит в избе (перед ливнем успели перевешать ее туда, а чтобы она там чувствовала себя хорошо, топили печку). Теперь, когда сошел туман и солнце задорно светит в макушку, а ветерок (довольно свежий, надо заметить), обдувает наш улов, и первая, и вторая партия развешиваются на улице. Мухи от копченой рыбы воротят хоботок, а если какая оса ей полакомится, так не жалко. Ос, тут, кстати, мало (хотя муху расцветки и в форме осы местный хариус уважает), зато шмелей полно. Эти низко гудящие увальни разных размеров и расцветок, все как один, обожают синий цвет, за что и страдают, когда я забуду на столе недопитый кофе (или чай с медом) в синего цвета кружке, они дружно начинают в ней тонуть. Другие же путаются в треплющихся по ветру ленточках – обрывках синего тента, болтающихся на крыше веранды. Тут их сотни. Дался им этот синий, сколько по тайге ходим, цветов синих тут практически нет, разве что колокольчики. Но им видней!
Пообедав, дружно решаем, что рыбачить сегодня нет смысла, а вот грибочков бы можно поискать. В районе зимовья с грибами все плохо, как и с лесом, собственно говоря. Лишь по береговой кромке попадаются одиночные моховики и подберезовики. Едем за грибами на лодке вниз по течению. Березнячок, в перемешку с хвойными (кедром и елью). Попадаются тут подосиновики, подберезовики и даже белые. Грибов маловато, пришлось изрядно побродить, чтобы собрать ведерко. По дороге в лагерь притормозили на одной точке, совсем недалеко от зимовья. Интересненько. Канавка под заросшим густой травой берегом. Место, конечно, обловленное, не далее, как позавчера тут рыбачили 2 экипажа, «хивус» и более мелкий вентилятор. Вентилятор скатился, а Хивус ушел вверх и периодически там сегодня гудел, рыбаки перемещаются по ловчим точкам.
Берег вдоль канавы изрядно истоптан. Но рыбешка ловится. Немного забрали на уху, жарешку и малосол. Коптилку сегодня заглушили, двойную норму вылова мы уже взяли, нам и этого хватит.
Поужинали ухой и грибами, закусили малосолом. Когда начало смеркаться, обсудили идею сгонять ночью на плес и помышевать там немного. Идея прижилась, к тому же ночь обещает быть ясной, тумана быть не должно, можно идти по реке, фара на Апельсине на такой случай имеется. Поспав пару часиков, выходим в ночь. Ночная поездка по мелководной речке – это уже само по себе дело интересное, адреналиновое. Вокруг уже не видать ни зги, лишь луч фары выхватывает небольшой фрагмент реки прямо перед носом, а тут и днем-то только успевай румпелем крутить. Но капитан справляется и где по памяти, где сбавив ход и подсветив, проскакивает меляки и камни. Вот мы и на месте.
Посидели в лодке минут пятнадцать, прислушиваясь к воде. Тихо, плесков рыбы нет. Посмотрим… Отходим от лодки метров на двести, почти в самое начало плеса. Возле «тайменьего» камня у меня на мышь выходит ленок, но почему-то лишь раз, без повторов. Иду выше, еще 1 плюх, опять мимо. У Юры пока тихо. Смещаемся в сторону лодки. Опять встаю у того же камня, Юра метрах в пятидесяти ниже. Выгуливаем мышек. Краем уха слышу хороший плюх и возню ниже по течению, хрюкнул фрикцион на Юриной катушке. Бросаю свой спиннинг и иду посмотреть. А кэп тем временем уже подвел к берегу и снимает на видео крутящегося под берегом ленка. Хороший ленок, толстый такой. Килограмма 3, никак не меньше. Сняв небольшой видеоролик, отцепляем трофея от мыши и отпускаем восвояси. Вылазка удалась! Мне, конечно, тоже хотелось поймать наконец-то ночного хищника, но еще полчаса бросков в темноту не приносят ни поклевки, увы. Это когда-нибудь случится вообще? Поймаю ли я ночью на мышь? Скачет жаба в голове, сучит лапками, но все более вяло, усталость наваливается, сдаюсь и машу рукой, поехали домой... Некоторое время сплавляемся на веслах, вглядываясь в глубину, не мелькнет ли там спина крупной рыбы. Мелкий хариус порой попадает в луч фонаря и тут же убегает… Не спит рыба, активно двигается. Только бычки лениво замерли на дне, но эти парни и днем не шибко плавать любят.

22 августа. На зимовье вернулись в четвертом часу и дрыхли, кто до 9 утра (эт я), а Ури и вовсе сопел до 11. Я же, тем временем, сходил до молодой кедрушки, растущей на устье ручья и потому уцелевшей при пожаре, нехитрым методом неандертальцев стряхнул с нее пяток шишек, попасся на ягоде и пытался высвистеть рябчиков; потом поискал грибы, ничего не найдя, решил уже будить Юру, как тот показался и сам. Рыбу ловить настроения нет, посему день решили посвятить шишкам, к тому же начало уже положено. Я тут же выпилил из ближайшего выворотня ровный сухой корень, превратил его в некое подобие дубины, которой и предполагал обколачивать кедрушки. Юра только усмехнулся, взглянув на мое примитивное орудие, и забрал пилу. В поваленной сырой березе выпилил сквозную дырочку шириной примерно в толщину шины, отпилил чурбак с этой дыркой строго посередине, комментируя - «Вот это – колот, а дубинку свою оставь». Вопросов нет, кэп к делу подошел со всей обстоятельностью.
На противоположной стороне, прямо на берегу растет столетний разлапистый кедр, вся крона которого усыпана шишками. Вчерашний ветер, валивший сушины, падавшие с громким хрустом неподалеку от зимовья, кое-что с него уже сбил. Под кедром находим пяток шишек. Доделав колотушку, начинаем методично ее раскачивать, стуча о кедр. Способ этот, вне сомнения, довольно варварский, но мы стараемся не повреждать кору, несколько ударов вполне достаточно, чтобы сбить самые спелые шишки, оставшиеся пусть висят. Небольшие ранки смолой затянет. Шишка падает плохо, собрав ведро, переключаемся на грибы. Одиночные подосиновики. Не густо. Тишину леса разрывает жужжание пилы и через некоторое время пила, взвизгнув, замолкает и раздается громкая нецензурная ругань. Что там Юра опять затеял? Пошел глянуть. Кривая больная береза, на которой примерно на уровне груди образовался огромный кап, в виде, (кхм), человеческих ягодиц в натуральную величину. И этот артефакт Ури и пытается извлечь своей «Штилькой», которая сейчас сиротливо торчит из дерева, а кэп ходит кругами и бранится.
Все шло штатно, но в последний момент кривая береза сыграла злую шутку и тронулась не туда, пилу заклинило. Артефакт, говорю, это плохой, невооруженным глазом сие видно (жопа одним словом), вот и вышло, что вышло. Хотя бы ничего не сломалось, а уж расклинить пилу мы сможем. Топор у нас при себе. В общем, нарост мы благополучно добыли и оставили в итоге на зимовье, если охотник здесь хозяйничает рукастый, то спасибо только скажет, шикарные дверные ручки или еще какие поделки из этой жопки получатся.
Что касается рыбалки, сегодня ихтиофауну решили оставить в покое. Несколько дежурных забросов, конечно, сделали, не более того. А все потому, что на реке мы уже неделю, пора и баньку стопить. А дело это хлопотное, хотя и стоит того! Часика через четыре баня у нас была готова, попарились мы на славу, слегка покормив слетевшихся, тут как тут, мошек и прочих кровососов. Потом ужин с утомленным борщем под некоторое количество настоянном на орехах сэме, скрасил остаток вечера. На ужин к нам пришел гость. Лесная мышь, сев на краю норки, вырытой под корнями старого пня, стала пристально нас рассматривать. Мы бы ее и не заметили, но бусинки глаз отразили свет налобного фонаря, что ее и выдало. Очень интеллигентная мышь попалась, а, как известно, скромность продлевает мышам жизнь!
За достойное поведение мыши, да и ее родственников мы даже поделились остатками со стола. Ни каких пакостей от их серого братства в этом походе мы не испытывали, так почему бы и не наградить ее за добрососедство? Впрочем, продукты со стола мы, (как и всегда), прибрали, чтобы не искушать грызунов лишний раз.

23 августа. Обещанный синоптиками дождь так и не прошел, несколько капель упало, когда мы затапливали баню, потом разъяснило и утро тоже не предвещает смены погоды. Вода в реке, маленько поддержанная ливнями, опять начала падать, что мы и обнаружили, глядя на «гидропосты» утром 23 августа. А мы так хотели порог посмотреть. Чтобы хотя бы подобраться к нему на лодке, нужен уровень, как минимум, на 20 см выше, чем сейчас. Перед порогом длинная и широкая засада – мелкий-мелкий толи плесик, толи перекат, тянущийся на пару километров, непроходимый даже на тоннельном водомете. Поэтому мы с утра собрали рюкзак, решив, что прогуляемся к порогу пешком. Пешком я ходить люблю, а уж по гравийному берегу обмелевшей речки и подавно, это вам не по чащобе вейдерсы рвать.
Но стоило нам тронуться и пройти вверх несколько километров (часть пути мы планировали пройти, естественно, на Апельсине), капитан отмечает, что уровень воды близок к критическому, коли падение продолжится, мы реально можем встрять на груженой лодке по дороге вниз. Совещались недолго – сворачиваемся… Напоследок отведя душу на хариусах, которых мы быстро надергали на сухой посол в проверенных местах, мчим на зимовье и экстренно срываемся с лагеря. Минул полдень, а мы уже (как бы это не огорчало) досрочно мчим вниз, а зная характер Ури, задав такой темп, мы завтра уже у машины в Погодаево будем стоять…
Мели проскочили почти без приключений, лишь на одну наскочили и минут десять повозились, к счастью, разгружаться не пришлось, лишь сами вышли и тужась, перетянули лодку на более глубокий участок.
Куда-то мигрирующие медведи, застигнутые нами в момент принятия водных процедур, шустро загребая, уплывают к берегу и убегают в лес. Более опытный и крупный косолапый сразу скрывается в кустах, а молодой и любопытный, которого мы также застукали уже километрах в 10 ниже по течению, переплыв речку, встал на краю леса и долго изучал наш корабль. Ишь, какой!
После очередного притока, более-менее полноводного, река становится поглубже и можно расслабиться и искать место для ночлега, к тому же дождь все-таки нас накрыл, кратковременный, но опять ливневой. Промокшие и продрогшие чалимся на косе… Дождь уже чуть моросит, поставив палатку, размотали тирольки и пошли чесать перекат. Хариус есть, на жарешку подловились. Переодевшись наконец-то в сухое, развели костер (с дровами тут конечно, не так хорошо) и поужинали давно уже не использовавшимся «дошираком», с жареной рыбкой вприкуску.
24 августа. Опять отличная погода. С утра высушили брошенную с вечера мокрую одежду и снаряжение, собрались. Кедры на противоположном берегу так и притягивают глаз, сотни шишек торчат среди мохнатых зеленых лап. Наскоряк соорудили мягкую колотушку из полусгнившей лесины, такая почти не травмирует ствол, а лупит также хорошо, как и березка. Часок поорудовали в кедровнике, шишка падала чуть веселей, мешочек – пощелкать на длинном енисейском перегоне – собрали.
Рыбалка ниже по течению уже не такая, особенно когда летишь торопясь... Ленка практически нам не попадается, парочка некрупных, и те польстились мухами, хариус капризный, мух забивает нитками зеленой тины, которую тащит в огромных количествах. Возможно, еще и поэтому рыба капризничает, а так ее в этих местах тоже пока хватает. Время к обеду… Посмотрев на часы, и глотнув из фляги, капитан выносит вердикт – сегодня не спешим домой, идем с рыбалкой. Рыбу бы только не проквасить. Я за этим слежу. Потихоньку облавливаем один перекат за другим, рыбу практически всю отпускаем, забрав только на уху десятка два хвостов. Так к вечеру и скатились к косе на тихом глубоком плесе, где останавливались по пути вверх. Здесь и дров полно.
Юра, похлебав ухи, тут же отправился спать, а я долго еще сидел, поддерживая огонь в костре, шелуша добытые сегодня шишки, в ожидании темноты. На закате плес ожил, сотни мальков стали резвиться в сумерках, плески и круги повсюду, как будто пошел дождь. Стоило зайти солнцу, как плес притих. Крупная рыба себя никак не проявила, но сколько же тут живет мелочевки! Тут, в низовьях, активно кормится в толще воды мелкий хариус и елец, стайками по несколько штук обшаривают мелководье усатые пескаришки, большими табунками ходят гольяны. Когда стемнело, в свете фонаря звездами зафосфорицировали глазищи крупных ершей, выплывших из ямы подкормиться к берегу. Да, богато тут рыбы, но хищника не видать. И на мышь опять никто не вышел. Зато последняя ночь на речке выдалась такой звездной…
Завороженный, сидел я в полной тишине, прерываемой лишь треском дров и глядел на звезды, потеряв счет времени, но при этом методично срывая чешуйки с шишек, выковыривая орехи и ссыпая их в полотняный мешочек из-под сухарей. Нехитрая эта работа напоминает чем-то перебирание четок и помогает мне медитировать, если конечно, этот процесс можно так назвать. А ведь можно, пожалуй…
А вот стоит лишь серьезно задуматься, попробовать осознать всю глубину бездны космоса, сияющей огоньками звезд, как в голове моей включается какой-то блок, она начинает кружиться и постижение бесконечности вселенной, как впрочем и всегда, никак мне не дается. А нечего шею задирать на звезды )) Эти мысли, а также третья кружка чая и добрый глоток из фляги на сон грядущий, который никак не спешил ко мне идти, вернули меня в из погружения в космос в реальность, в которой завтра предстоит длинный перегон по Енисею, и хотя за румпелем мне сидеть относительно немного, но спать организм должен. Выпитый глоток вскоре дает ожидаемый седативный эффект и я нехотя ухожу от реки, костра и звезд, в мир сновидений…

25 августа. Наверное, первое хмурое утро за весь поход. Лето задержалось в этих краях, листва на деревьях до сих пор зеленая, редко-редко мелькнет где желтая прядь на березке. Но небо сегодня напоминает о приближении осени – тяжелые многослойные тучи заволокли небо, нудный дождик порывается закапать, с переменным, впрочем, успехом. Тучу проносит, остается серая облачность, чего ожидать от погоды, пока не ясно.
Выйдя на простор Енисея из узкой речки, переоборудуем мотор, ставим редуктор. Ветер усиливается, хорошо, что хотя бы южанин, окончательно выдувая за горизонт свинцовые дождевые тучи, похоже, что идти вверх будет если не комфортно, то, по крайней мере, терпимо.
И действительно, через час-другой даже проявило себя солнце, сперва намекнув о своем существовании, сквозь пелену облаков, но небо еще некоторое время оставалось монохромным, пока в облаках не появились разрывы, в которые проглянуло бирюзовое небо, и засверкало все вокруг… Идет лодка по Енисею, однообразный пейзаж берегов и монотонное гудение мотора настраивают на сон, сменяемся по очереди на вахте у румпеля.
Ближе к вечеру подошли селу Ярцево, где планировали дозаправку. Давно хотел посмотреть на него, так как оно стало прототипом поселка Чуш из «Царь-рыбы» Виктора Астафьева. На берегу стоит несколько машин, в одной из них – старенькой «девяностодевятой» - скучает парочка. Попросил их подбросить до заправки, парень добродушно соглашается.
Заправки в поселке две, одна – ближняя – не работает, поехали мы до дальней, получилась неплановая экскурсия, чему я только рад. Все-таки сильное у Виктора Петровича было перо! Сколько лет пролетело, а узнаваемы места по его описаниям, а возможно, что время в приенисейских деревнях идет как-то по другому…
Также слоняется на яру над дебаркадером молодежь (конечно, вместо транзистора у всех смартфоны, уж в чем, а в наличии новых гаджетов, Ярцево и тогда, и сейчас от центра не отставало), сохранились и тополя, «которые прежде всего виделись хоть с парохода, хоть с самолета», и замусоренный пруд, работает и маленький аэродром, на котором стоит «Ан-2», судя по облезлому фюзеляжу, еще тот самый, на котором Астафьев летел навестить в последний раз умирающего от рака брата… Все также забредают на аэродром кони и коровы, а водители все также трезвыми за руль не садятся, хотя мне повезло, везущий меня парень трезв, его попутчица тоже, хотя и прихлебывает пиво, но видать, это ее первая бутылка, да и выходной сегодня. А вот пароходики местной линии, что ходили в Кривляк и поселки на реке Сым, заменили на суда на воздушной подушке, которым не страшны никакие мели.
После заправки, попросил водителя подбросить еще и в магазин, кэп просил взять «казенной» на вечер. Магазин – тоже оказался смутно знаком, явный наследник «Кедра», описанного все в той же книге. Темнота, теснота и неразбериха. В отличие от магазинчика в Назимово, маленького, но вместительного, где все, как по волшебству, оказывается на самом видном месте (и вовсе не только спиртное), в этом музее уж 30 лет как почившей советской торговли вроде бы лежит кругом товар, да все не тот, покрывшиеся слоем пыли холодильники и стиральные машины, обложенные швабрами, ведрами, какими-то коробками и прочим инвентарем, перегораживают путь к полкам с продуктами довольно многочисленным покупателям, а в углу возвышаются над истертым до блеска деревянным прилавком две сурового вида продавщицы.
Со спиртным и вовсе беда. На полках и прилавках его почему-то вообще не оказалось, откуда-то из недр магазина продавщица извлекла коньяк (на выбор 2 варианта, оба разлиты где-то в подмосковных городках, где виноградников нет, и в ближайшие сто лет не предвидится, а таким изделиям я как-то не доверяю) и бутылку «Зеленой марки». Приходится брать белую.
Возвращаемся на дебаркадер. Возница отказывается брать деньги, пришлось уговаривать! Сигарет спросил, но этого «добра» мы уж десять лет как с собой не возим. Местный бензин, на всякий случай, половиним с нашим и продолжаем путь домой. Впереди еще одно памятное место – река Сурниха, которую тоже упоминал Астафьев. А вот речку из рассказа «Капля», на которой Виктор Петрович рыбачил с сыном и братом, он зашифровал, как Опариху, но на самом деле это речка Исток, что впадает в Енисей в 6 километрах ниже Сурнихи (эти географические привязки есть и в книге), а рядышком с ней находится полузаброшенная деревенька Напарино, как видно, и давшая название книжной реке. Так что традиции шифровки рыбаками названий речек, получается, еще Петрович заложил!
С удовольствием бы я прошелся по берегам Сурнихи, которую, опять же со слов автора, по осени можно поднять, где шестом, где волоком до 20 километра, а значит, водомету она тоже покорится, потаскал бы сворачивающихся кольцом бойких харюзков… Но в августовское маловодье она и на водомете не ходима, я лишь грустно провожаю устье речки глазами, а в памяти всплывают отрывки из книги. Наверное, вот на этом галечнике жгли свой костер и пили горькую астафьевские браконьеры… А судя по местами взбученной на подводных грядах (обмылках горного перевала, продолжающегося и под водой) воде, легендарная Золотая карга действительно где-то тут, и наверняка все так же, как и сорок лет назад, натянуты в глубине под нами тетивы самоловов…
Совсем уже завечеряет, кэп пытается прикемарить, ворочаясь на дне лодки с боку на бок – не дает ему покоя боль в плече, я сижу за румпелем и щурюсь, ища уже подходящее место для ночевки. Поднимаю Юру, предложив большую крутую намытую косу на острове, на вершине которой ровная площадка под палатку, а по берегу лежат бревна – он бракует, идем выше. На коренном берегу примечаем подходящие вплотную кусты тальника, обрамляющие устье небольшого ручья. Чалимся. Вода в ручье вроде чистая, на чай пойдет. Пока кэп ставит палатку, я затеваю суп (харчо прогрызли мыши, не лесные, похоже, покушение произошло еще в гараже, и потому оскверненные пакеты летят в костер), поэтому завариваю пакетный борщ, это не ахти что, но мы уже проголодались изрядно и продрогли. Я так и вовсе еле ноги волочу, соображаю еще медленней, укачало, что ли… Суп доваривал на пустом газовом баллоне.
Супа все-таки дождались. Пока согревались борщом и казенной, окончательно стемнело. Волны, тихо шипящие в прибрежной гальке, утихают, огоньки бакенов и створных знаков замерцали во тьме, отражаясь в темной воде, провожая редкие лодки и баржи, периодически проходящие мимо нашего костерка.
До чего же огромен Енисей, особенно в сравнении с той речкой, откуда мы сегодня только скатились. Просторно тут, широко! Сколько рек, по которым мы уже ходили, или еще предстоит пройти, слилось сюда, смешавшись в одну огромную артерию. Откуда прибежала булькающая сейчас в чайнике вода? С ледников Саян или из родников и болот Каса? Может, эти песчинки принес Большой Пит, а несколько капель приплыло из самого Байкала?
Поев/попив, посидели еще за столом, вскипятив чайник на полыхающем в ночи костре. Дым плавника имеет свой особенный острый запах, возвращающий меня в детство, на берега Оби, где сидели мы летом в вечерних сумерках на закидушках, спасаясь дымом от назойливых комаров… Капитана тоже потянуло на воспоминания, ему вообще нужно мемуары писать, так складно и интересно повествует, повидал он на своем веку немало, всякий раз что-то новое рассказывает.
Так закончился последний день похода. На следующее утро мы раненько поднялись и с рассветом пошли без остановок (кроме одной, где забрали из заначки канистры с бензином) вверх. Путь наш был ровным, без приключений и поломок. На следующие сутки, 27 августа, мы прибыли в Томск, и пускай на трое суток раньше, чем предполагали, пускай не был изловлен трофей, но этот поход займет достойное место на чердаке моей памяти…