СПЛАВ фото

Оживлю маленько тему. Муза укусила.
Кусок № 1. Отъезд.
Вместе с сибирским, таким коротким и капризным летом, закончился и огрызок моего отпуска, который второй год подряд удалось выгадать на вторую половину августа.
2011 год оказался для меня насыщенным на путешествия: посреди февраля удалось ухватить немного солнца «суровой» тайской зимы, а за лето урывками, но удалось объездить Сибирь вдоль и поперек, в июне - Красноярск и окрестности (по приезду подруга составила на память фотоколлаж с участием небезызвестных видов 10ти рублевой купюры, «столбов» и наших лиц), в июле состоялся марш–бросок к Уральским горам, на родину моих предков – старателей. Ну и август. Здесь подругу и железного коня пришлось оставить в Томске, так как дорога на сей раз был намечена в тайгу, притоки среднего Енисея, почти в те самые края, в свое время описанные в одном из любимых моих произведений. Капитаном судна и руководителем экспедиции, как впрочем, и всегда до того, стал Юрий Лалов, он же «Ури». Ну а роль штурмана, заведующего складом и кока отводилась мне. Поднаторев в кухонных экзерсисах за последние годы семейной жизни, (пусть и без штампа в паспорте), последняя роль все чаще в походах достается мне, и вроде бы, команда от этого не страдает. Со второй ролью – несколько хуже, так как «в миру» заведовать хозяйством мне практически не приходится. Вот и приходится в походе регулярно получать выговоры и строгачи за невесть куда подевавшийся инвентарь, за уложенный в самый дальний и наиболее тщательно заваленный угол лодки провиант «на перекус» и прочая, прочая. Впрочем, эти недоработки к концу похода исчезнут, лишь на последний день мне удастся допустить косяк в виде забытой на берегу (до того свято оберегавшейся) мясорубки.
Капитан, за лето облазивший за лето практически все крупные притоки Енисея в пределах автомобильной доступности, намекал на то, что неплохо бы посетить беловодье саянских предгорий, впрочем, по традиции, оставляя выбор за напарником. Были и у меня мысли насчет одной малоисследованной (во всяком случае, информации в Интернете по ней мало) реки Иркутской области, но в итоге, выбор мой пал на Красноярский край. Не могу толком объяснить, что именно на него повлияло, но сейчас могу сказать, что ничуть о нем не пожалел.
Сборы. Что о них сказать. Суеты и щенячей радости от предвкушения предстоящего путешествия уже (увы) нет. Осталась лишь бессонница в преддверии поездки (это уж с самого детства и, верно, навсегда), впрочем, в этот раз и ее миновать удалось (ухитрился отравиться невесть чем и пару дней провялялся в ознобе «бледной немочью», спасаясь чаем, кашкой и горстями таблеток, одновременно, впрочем, собрав рюкзак, гермомешок, снасти. Остальное уже собрал капитан. Напоследок прикупил кое-какие мелочи и разносолы, не забав и про матушкины пирожки в дорогу (ага забудешь, не голодать едем).
Дорога. Все тот же вопрос, что, почему так тянет в тайгу, на реку? К звенящим комарам и стаям мокреца, бесконечным войлочным облакам, наползающим из-за сопок и окатывающим дождем (а то и снежком), чадящему, или наоборот жарко полыхающему, как запалишь, костру, веселому голосу шивер и ручьев и глухому – леса; Все таки почему? Отголоски инстинкта, зовущего за добычей? Желание отдохнуть от шумной цивилизации, с ее бесконечно сыплющимися проблемами, от потоков цифр, приказов, служебных записок и терабайт прочей информации, крутящейся в жерновах любой бюрократической машины, а уж в кредитном учреждении, да на аналитической должности из этого водоема так нахлебаешься, что смены обстановки (скорее бы на реку, в лес, подальше), ждешь, как, наверное, не ждет наркоман своей дозы, да сущий наркотик это и есть – ведь эйфория момента, когда наконец-то оттолкнешь свою лодку от берега, дернешь стартер и помчишься по глади воды (пусть ветер в харю, пусть дождь брызжет, я на рыбалке!) это и есть тот кайф, ради которого и едешь ТУДА…
Томск – Красноярск. Не раз, не два и не три уже езжено. Красноярск проходим заполночь, на объездной стыкуемся с красноярским камрадом Алексеем. От него нам перепадают подсачек, ловчие блесны и пожелания удачи. Оставшийся участок пути меня накрывает сном, и все мои попытки его побороть оканчиваются примерно одинаково, нос то упирается в дверь, то в бардачок.
Утро сулит быть погожим, по крайней мере, на старте водного отрезка пути, а это немаловажно – уложиться по сухому. Старинный город Енисейск еще только просыпается, дороги практически пусты. Лишь первые автобусы везут заспанных людей, да редкие в этот час машины едут по своим делам. Неспеша заправляемся (3 бочонка, канистры), остался последний перегон, и время у нас есть. Природа левобережья Енисея в этих краях практически та же, что и наша, обская. Даже речка, которую мы пересекаем, Чулым в миниатюре – изгибы речного русла обрамлены песчаными берегами – яр с одной стороны, пологий песок – с другой.
Зато приенисейские деревушки удивляют своей опрятностью – крепкие дома, ровные заборы, автомобили практически у каждого дома. Смотришь, кто сайдинг себе справил, кто вообще живописью фасад разрисовал; свойственного нашим, приобским, а еще более, среднерусским деревням разрухи и запустения, будто бы тут и не знали. И если в деревнях, имеющих автомобильное сообщение с «Большой землей», мотора на зачаленных лодках сроду не увидишь (кроме, пожалуй, какого-нибудь измученного жизнью старичка - «Вихря»), то отойдя вниз по Енисею, можно увидеть удивительную, по нашей мерке, картину - лодочную станцию, где на всех судах прицеплены моторы, как отечественные, так и импортные… В иной - и бачок с бензином тут же стоит! Пожалуй, немало здешнего люду кормится с реки. Удивляет и магазин. В маленьком с виду помещении, кажется есть все. И тебе яблочки, и колбаса, и - вот ведь приятно – томское пиво, даже свежее. И даже самогон. Вот тут правда вышел казус – на кедровых орешках настоянного не оказалось. Беру обычный. А тары то и нет. Прошу полтора литра. Есть литровая бутылка. Продавщица подзывает с улицы девчушку и простодушно так говорит – там пацаны пиво пили, принеси пустую бутылочку… Вежливо отказываюсь от такой тары, нам и литра хватит, говорю. Не хватит – занимается пророчеством продавщица – на рыбалку же едете… В магазин заходит очередной покупатель. О, этот человек похоже здесь частый гость. Натуральный боцман, хоть картину пиши – крепкий, стриженый ежиком, небритый, в тельняшке, трубки только не хватает для завершенности картины. Продавщица просит его продегустировать водку («сами самогон пьем, но на стол для красоты какую то завезли»), а также матерится потише, на меня кивая. Я ж, конечно, удивляюсь оказанной чести, заявляя, что при мне можно выражаться… «Боцман» изучает мою справу (вейдерсы, действительно, вещь!), а когда продавщица называет меня рыбником, быстро реагирует – какой же он рыбник – он рыбак, а рыбники – враги и гады (выразился он конечно не так, но смысл тот же). Гы, и точно выходит, товарищ то - речной пират. Предлагают попробовать водки и самогонки и мне, не отказываюсь, но предложенную «порцию» не осиливаю – добрых полстакана - их сливают в мою бутыль. В общем провиантом пополнились, беру еще пива и блок «примы» для живущих где-то там, на реке, аборигенов – охотников Владимира и Славы, которые обещались накоптить к приезду рыбки. Вот, можно и отчаливать. Ури уже перекинул редуктор, поменяв его на водометную насадку, можно идти и на саму речку – цель нашей поездки.

Прикольно
Даешь продолжение!!!!!!!!!!!!!!!!!

Последний штрих – покупаем лицензию на вылов ленка. Проводим испытания ходовых качеств, груза некоторый перебор, поэтому часть бензина оставляем в деревне, а часть пива – загружаем в себя.
До чего же может додуматься человечество в погоне за все новыми впечатлениями! Кто то искал славы изобретателя и светлой головы, других интересовали все большие прибыли, а третьим охота было потратить свои кровные. И вот усилия этой массы людей, сплетения этих интересов, воплощаются в такие новинки прогресса, которые наши деды и вообразить не могли. Навигатор заменил нам бумажные карты, сотовая связь расширяется такими темпами, что даже в староверских деревнях (!) стоят вышки, а лодочный мотор с водометной приставкой сделал доступными таежные реки до самых верховий. А Интернет? Всемирная сеть крепко проникла в наши умы, и уже не столько машешь спиннингом на реке, сколько «закидываешь удочку» в Гугль, Яндекс или на рыболовные сайты в поисках новых мест, рек и свидетельств чужой удачи, радуясь и завидуя другим! В далекой от твоих родных мест деревне запросто могут задать вопрос, читал ли ты их отчет, а то и тебя узнают…
Но продолжим. На Енисее вечереет, пора задуматься и о ночевке. Капитан, посещающий эти места не впервые, берет курс на зимовье. Входим в устье речки, пробегаем устье, высокотравье лугов, березняк и начинаются сопки. Пихтовый и кедровый дух заполняет легкие, кружа голову, очищая ее от всего лишнего, оставляя только ощущение восторга. Вкус свободы – это не какая-то там кола. Таким воздухом и закусить не грех, и не раз. Запасы домашней снеди подходят к концу, как, впрочем, и пластиковая бутыль с надписью «фанта» (проницательные читатели, конечно, усомнятся, что в ней находился означенный на этикетке напиток. Прибыв на место ночевки, швартуем Солар в тихую бухту, а сами начинаем разгрузку. Зимовье находится недалеко от воды, но подъем к нему достаточно крут, поэтому заносим в него самое необходимое. Внутри избушка вполне уютная - недавно рубленая, из хорошего материала. Внутри чисто, единственное, что кругом разложены пучки травы - заготовки трудолюбивых зверьков - пищух, которые встревожившись за свои припасы, носятся вокруг зимовья, периодически недовольно посвистывая. Сено перекладываем на улицу, рядом с поленницей - чужой труд, пусть и маленьких тварюшек, нужно уважать. После небольшой уборки, начинаю готовить ужин, Ури возится с лодкой, заодно пытаясь обкидать мухами ближайшую шиверу, но его останавливает вечерний вылет гнуса, коего здесь и днем достаточно, но под вечер он становится особо несносным. В избушку его набивается тоже порядком, но спирали делают свое дело, и ночлег был вполне комфортным. Перекусив немудреным блюдом (лапша с тушенкой), трубим отбой, ведь с момента старта из Томска прошло больше суток.
Спал, что называется, без задних ног. Утро - быстрый перекус, погрузка (лагерь сворачивать не надо, это плюс), и вот - начинается движение вверх. На сегодня в планах рыбалка и сопуствующее меню. Поэтому в первом же "подозрительном" месте (впрочем, и до этого я провожал каждую ямку жадными глазами), делаем остановку и быстро прокидываем блесной. Обитатели реки не стремятся пока нас радовать, идем выше. Основательную остановку делаем на длинной яме. Скала затеняет достаточно глубокую, а потому таинственную, яму. Юра пытается выманить кого-нибудь мышью, я мечу блю-фокса. На противоположном берегу, в заросшем кедрачом и осинками распадке, пересвистываются рябчики. Подаю им ответные сигналы, пытаясь освоить эту нехитрую, но никак не дающуюся мне мелодию. Несколько забросов - и долгожданная поклевка. Еще пара - и есть первый, некрупный хариус. Первого нужно съесть, присаливаю. Юра кого то зацепил! Нет, сошел. Плюх был добрый, скорее всего, мышью поинтересовался таймешонок или неплохой ленок. Солю хариуса, посвистывая в манок. Фрр... Самый любопытный, решил разобраться, что за конкурент на том берегу надрывается. Любопытство - не порок, ему было интересно, кто тут свистит - мне - какой рябчик на вкус... Но азарта от убийства теплокровного не почуствовал... Такой нарядный симпатяга, и лежит мертвяком на земле. Зато уха будет с сюрпризом...

GoolAg, ты Толстой!

GoolAg Саня, ты списал что ли где енто? Если нет то у тебя дар проснулся!

Первый мой охотничий трофей обмываем деревенской самогонкой. Закусив свежеподсоленным харюзком, продолжаем наш подъем. Этот, уже почти пройденный отрезок пути капитан с некоторой долей нет, легкой тенью презрения, или чего то в этом роде, называет болотом. Щуки тут - кивает на многочисленные заливчики, заросшие травой. Между тем река мельчает, некоторые протоки проходятся на грани возможностей водомета, впрочем, мы пока ни разу не зацепили дно, Ури непринужденно, сказывается богатый опыт, лавирует, выбирая наиболее подходящие струи и сливы; то пробегая под самым берегом, едва не цепляясь торчащими в держателях спиннингами за свисающие над водой ветки кустарника и деревьев; то устремляется по центру, по чуть темнеющей на фоне мелководья канавке; выводки крохалей, еще не вставших на крыло, потешно убегают, буруня воду лапками, порой в пяти - десяти метрах от нас. Молодые гоголя и кряквы уже летают вовсю, и порой норовят просвистеть над самой головой. Ружье уже зачехлено, хотя откуда они об этом знают? Другие обитатели этих мест не показываются, хотя по берегам попадаются следы лося.
Очередная ямка в стрелке острова (пытаемся поймать отпущенного здесь в прошлый раз таймешку) дарит мне поклевку неплохого, за килограмм, ленка, а это означает, что программа -минимум на сегодня выполнена. Посему быстро-быстро идем на место предполагаемой ночевки. Очередное зимовье свободно, быстренько выгружаем часть вещей и налегке сплавляемся на перспективную ямку. Впрочем, рыбацкая удача - штука капризная. Поклевки есть, но осторожные, что вообще-то не свойственно обитателям таежных рек. Но и они учатся премудрости пескарей и не хватают что ни попадя, выбирают. Блесны меняются, как в калейдоскопе, но особых дивидендов это не пока не приносит, поэтому Ури впадает в свой излюбленный послеобеденный вид спячки - на баллоне лодки, высадив меня на берег и предоставив увольнительную.

Пожевав растущую по берегу бруснику, пробежавшись по кромке леса в поисках грибов (есть, но немного), возвращаюсь к ловле. Балансируя на осыпи обрывистого бережка, раз за разом пробрасываю ямку. Поклевок на блесну нет, хотя одного некрупного ленка все таки удается словить и подвести к берегу, где он сам расстается с блесной, на радость нам обоим. Вздремнувший полчасика капитан начинает шевелится в лодке. С баловством покончено, Ури снаряжает спиннинг верховым настроем и начинает ловить чуть ли не на каждом забросе. Впрочем, кан набивается медленно – большая часть харюзков отправляется на дорост. В самом конце ямки, там, где кажущаяся густой темная вода вдруг ускоряет свой бег, светлеет, начинает бугриться, разбиваться на тысячи оконец, обогащаясь кислородом, столь необходимым всем – и рыбе, которая им дышит, и рыбакам, которые за ней пришли, неожиданно раздается сочный всплеск, и Юрину муху хватает на лету крупный красавец – хариус. Достойный экземпляр попадает в компанию к ленку и рябчику. Я в это время гоняю тирольку по яме, не сказать, что совсем безрезультатно (одного хариуса средних размеров поймать удается), но и без особого успеха. Попрактиковавшись в ловле мелкого хариуса, отмечая для себя рабочие мухи, ближе к вечеру возвращаемся к избе, где нам еще предстоят ежевечерние хлопоты. На ужин похлебка из рябчика и рыбы, вожусь с ней. Юра, спилив пару сушин в горельнике, протапливает избушку. Знатно перекусив, отчаливаем ко сну, но тот не идет, в избушке жарко. Слегка ополоснувшись в реке, остаток вечера коротаем за чаем с коньяком.

Не соскучились еще? Вот еще маленько...


В печке уже дотлевают угли, а мы все еще строим планы на следующий день, как-никак, нас ждет самый перспективный отрезок пути. А поскольку он довольно короток, решаем высоко не подниматься, как следует пробить все рыбные места и заночевать в избушке (если, конечно, та будет свободной), находящейся примерно на половине пути от нашего лагеря до крайней точки нашего маршрута.
Утро… Муть в голове напоминает о вчерашнем, и даже водные процедуры не помогают избавиться от последствий «птичьей болезни». Что уж говорить, посидели на славу. Погода под стать самочувствию - наползающая из-за сопки хмарь сыплет сначала мелкой дробью дождя, потом выползшая туча поливает уже картечью. Впрочем, пока мы приходим в себя и собираем наши пожитки в лодку, погода налаживается. «Как вам погода, сэр?» «Прескверно, сэр! Изволите ли видеть, очко очка, сэр», как истинные джентльмены, мы ведем беседу о погоде. Физкультура и пара таблеток янтарной кислоты привели в чувство и добавили хорошего настроения. Хотя кое-кого и не до конца. Пройдя пару поворотов по реке и помочив (безрезультатно) блесны в симпатичной такой ямке, смещаемся на шиверу, которую здесь гордо величают «порогом», и тут со штурманом случается казус. Юра на малом газу держит лодку в струе шиверы, я обкидываю веером окрестности, краем глаза замечая некое шевеление в носу лодки. Плохо закрепленный швартовочный конец уползает в воду. Пока я выматываю леску, откладываю в сторону спиннинг и пытаюсь сохранить лицо, т.е. подхватить конец и вымотать его обратно, шаловливая веревочка затягивается в сопло водомета, где ее начинает жевать импеллер. Вот так на карте появилась шивера имени веревки, а мне удается заглянуть внутрь водомета. Извлечение отняло немного времени, но мотор, недовольный, что у него отняли законную добычу, не желает выходить на прежнюю мощность, оно и ясно – зазоры между импеллером и обечайкой сместились, и наш «винт» (как я его по житейски обзываю) потихоньку снимает стружку с обечайки. Еще одна остановка. Тут к месту бы вспомнить, что не далее, как вчера вверх прошел экипаж «конкурирующей фирмы». Завершив починку и пройдя чуток вверх по плесу, мы сталкиваемся с ними, что называется, нос к носу. Перекинулись парой слов с экипажем, идущим на сплавном якоре, и облавливающим длинный глубокий плес всеми средствами, и двинулись дальше. Встреченные не из нашей породы рыбаков, добывающий только на еду – 2 огромные бочки (одна на берегу) тому яркое подтверждение, и явно не дилетанты. Капитан хмурится и пророчествует, что легкой рыбалки выше не будет, активная рыба наколота или вовсе нашла свой последний приют в тех самых бездонных бочках. Но, впрочем и нам кое-что достается. На очередном перспективном плесе распускаем наших мышей. С первой же проводки на юрину мышь выходит ленок, но не засекается, и кэп предоставляет мне возможность попытать счастье и выловить его. Плюх… Один, два, три оборота катушки, и вот, оно наконец-то случилось! Мою мышь атакуют яростно, с выходом! Ленок не промахнулся, сел хорошо. Сопротивляется он конечно яростно, но что он может сделать против надежной снасти? Уже через минуту, подвожу его в прибрежные лопухи, а подбежавший Ури делает взмах сачком, ставящий точку в коротком и неравном поединке. Трофей (для меня - безусловно, таких ленков мне еще не доводилось ловить) немедленно запечатляется на фото. Надо сказать, что и дальнейшая рыбалка не разочаровала – крупные ленки больше не ловились, зато мух исправно атаковал хариус, и за пару часов мы набили полный кан, а значит, пора остановиться, рыба на сегодня более, чем достаточно. Еще пару ленков мы уже просто отпускаем, не начинать же солить, у нас еще неделя впереди? На лагерь прибываем раньше обычного, ведь сегодня будет работенка нашей мясорубке. Избушка свободна, быстренько переносим все необходимое в нее. На сей раз наше жилище куда как более убого. Дом сложен из плохого, подгнившего леса, изрядно подточенного личинками усача –короеда. Входная дверь расположена низко, заходя, нагибаешься в три погибели. « Избушка карликов –п…-сов», емко характеризует Ури и наше пристанище, и зодчих, сложивших эту избушку, и это прозвище прилипает к этому жилищу. Ох, неоднократно оно поминалось, особенно когда кто-то из нас прикладывался лбом, входя в дверь… Жилище изрядно обжито пищухами, приходится вымести не меньше двух мешков сена, и еще столько же осталось на полочках избушки. Зато дров целая поленница, а у нас указание новых хозяев избы – спалить их побольше. В общем, как то устроились, и началось священнодействие. Готовить и ужинать решили прямо на берегу, и работа закипела. Косточки харюзков хрустят в мясорубке, сковорода шипит на примусе, вот и зашкворчали котлетки. Ароматный дух валит с ног, съедаем с пылу-жару по парочке, чтобы не захлебнуться слюной. Утром не раз помянутый недобрым словом коньяк расходится на ура. В общем, ведро фарша превратилось в огромную аппетитную, источающую изумительный запах, миску таблеток от голода (лучше не скажешь). На фоне этого праздника обжорства лишь одно обстоятельство слегка, но настойчиво напрягает, постоянно маяча перед глазами – подъем воды в реке. Уже с обеда вода начала мутнеть, и к вечеру еще и подскочил ее уровень. Дожди в верховьях…

Славно поужинав, заварили термос чая на ночь. Ведь сегодня в нашей программе кульминация рыбалки на таежных речках – ночная ловля на мышь. Пару часиков вздремнув, нехотя выходим из избушки во тьму. На реке плотный туман, непробиваемый даже мощным лучом нашего фонаря, не говоря уж о налобниках. Туман искажает звуки, а его исполненное мистики движение, колышущееся как дыхание исполинского чудища, будит в душе древний смутный страх. Хруст веток под лапами удирающей пищухи, искаженный туманом и усиленный тишиной, заставляет меня остановиться и долго светить в чащу леса фонарем. Капитан подбадривает слегка напрягшегося штурмана, и мы идем дальше во тьму. Фурчание крыльев встревоженного нашим походом рябчика, и вылетевшего практически из под самых ног, уже не застает меня врасплох. Прислушиваюсь и к реке. Тишина… Начинаем метать мышек. Увы, на все наши усилия рыба отзывается только парой-тройкой неуверенных выходов, да летучие мыши добавляют адреналину, иногда цепляясь за натянутые лески своими крыльями. Увы, мы возвращаемся в лагерь ни с чем, где попив горячего чайку из термоса, отходим на боковую. Довольно тепло, но я все же подбрасываю в печку дровишек, не жалея. Переборщил. Уснувший было Ури что-то недовольно заворчал о прожженных носках, печке, ее истопнике и прочая… Благо, на дворе ночь, и полчища гнуса не дежурят у дверей – быстренько проветриваем помещение, и адьос, амигос.
Утро… Ранний подъем не получился, да и спешить особо некуда. Впереди еще неделя безмятежного отдыха, завтрак тоже никуда не делся – миска вчерашних котлет, остывших, но все также благоухающих, чашка крепкого кофе, и вот, мы практически готовы к подъему в самые верховья реки. Погода слегка хмурится, но в целом остается благосклонной к нам – дождик лишь слегка поморосил, тепло. Вейдерсы и одежда за ночь как следует просохли (кто бы сомневался). На редкость комфортабельная поездка складывается. Правда, только у меня. Капитанские вейдерсы дают течь, причем Юра долго пытается найти где именно, но получается это у него далеко не сразу – вот и приходится ему немного помокнуть.
Сегодня мы значительно облегчим жизнь нашему судну – бочку горючего на обратный путь мы выгружаем на базовом зимовье постоянно живущих на реке охотников Владимира и Славы, вернее Славика, человека из породы людей, к которыми до глубокой старости гораздо естественнее и легче общаться «на ты». Лесные люди встречают нас приветливо, особенно Юру, пиратскую бороду которого они приметили еще издалека. Ко мне же обязательный вопрос Славика – кто я и чем занимаюсь. На ответ «в банке работаю» - радостное – «О! Банкиров у нас еще не было! Полковники были, доктора наук были (следует внушающий уважение список), а банкир – ты первый!» Как я не отбивался от столь высокого и неожиданного повышения в должности, все одно, в дневник Славы я, видимо, попаду как банкир. Между тем кстати, мы выгружаем кой-какие мелочи специально для них (сигареты, катушку «Кобра», карбюратор к «Вихрю», который, как сначала казалось, оставили в ниве, тоже вовремя нашелся), и незамедлительно получаем статус почетных гостей. Появляется и другой обитатель зимовья – собака. Он сначала сторонится нас, но вскоре привыкает и остается, на что удивляется Славик, заявляющий, что их пес чужаков обычно сторонится и когда их посещают гости, пропадает из виду вообще. Нас угощают вяленой рыбой, мы угощаем своевременным пивом, чаем и кофе (мужики уже несколько месяцев пьют чагу и травки). Немного поболтав о том, о сем (Славик тот не выходил из леса семь лет и рад упасть на ухо городским людям, Владимир на большой земле появляется 2 раза в год, поэтому, но скорее по особенности характера, менее разговорчив). Вот и сейчас Володя строит плот, чтобы сплавиться до деревни, да подзаработать на сборе ягоды, да заодно и припасов на зиму завезти, и.тэ.дэ, а Славик пару месяцев остается один. Летом мужики рыбачат, в основном на мух и блесну, коптят и солят рыбу. Иногда (о чем красноречиво пахнет в сенях), они не успевают обработать весь улов… Основной проблемой для них является заготовка, а точнее, доставка дров – вокруг зимовья лес за много лет поизвелся, и лесины приходится сплавлять сверху, что, конечно, не так то легко, учитывая, что серьезного плавсредства у мужиков нет, снегохода или хотя бы буксировщика – тоже. Не по карману. Видимо, известная русская проблема не обошла и их стороной.
Мы наконец то отчаливаем, перебуторив все в лодке. Появилось ощущение, что места в ней после разгрузки стало даже меньше! Но легче она стала однозначно, и мы устремляемся выше. Конечно же, с остановками на рыбалку. Выше по реке никого нет, и можно не волноваться, что кто-нибудь займет избушку, являющуюся для нас конечной станцией.
Останавливаемся на очень «вкусной» ямке. Блесны упорно игнорируются, но зато на мою мышь вылетает достойный леночек. Мы сегодня кошмарно сытые и добрые (котлеток еще полведра), и ленок отправляется нагуливать вес. Рыба клюет неохотно, и решая оставить ямки в покое, чтобы наловить на обратном пути маленько рыбы на засолку (а так как мы уже забрались в верховья, которые не находятся в аренде, то думается мне, заслужили-таки право немножко половить хариуса впрок, угостить домочадцев).
Немного еще половив по принципу «поймал-отпусти», мы легко преодолели остаток пути до зимовья. Подъем воды в реке, плохо повлиявший на клев, здесь сыграл нам на руку, и мы добрались практически без приключений, хотя в этих местах река сужается настолько, что в любом месте легким взмахом руки перебрасывается, скажем, блесна блю-фокс №2. Местами Юре приходится рискованно маневрировать между нависающими деревьями, но мы уверенно обходим все препятствия, и ближе к обеду добираемся до зимовья. Довольно сложным было наше причаливание. Заводь для лодки практически отсутствует, мелко; Быстрое течение. С трудом удерживая лодку за швартовочный конец, выбираюсь на крутой, подмытый вешними водами берег и вяжу лодку за кусты и корни, затем вяжу страховку, и только после всех этих предосторожностей, начинаем выгрузку. Нет, не совсем так. Пока я возился с лодкой, капитан тоже не скучал, а ушел с ружьем на разведку. Мы были предупреждены о том, что для сохранения припасов от незваного лесного гостя, на входе в зимовье хозяин натянул медвежью петлю. А та петля привязана к бревну, небольшенькому такому бревну, с которым потапыч может передвигаться хоть до осени по округе, работая заодно сторожем на общественных началах как раз до той поры, когда охотник будет забрасываться на зимовье.
Вскоре Юра вернулся с хорошими вестями, медведь на избушку не покушался. Только пищухи носятся от норы к норе, встревоженные нашим появлением. На этом стане их просто необычайно много, наземные переходы между норами - полноценные тропинки, повсюду сложены стожки сена, а сколько его в бане (да-да, в отличной новенькой бане, в которой нам еще предстоит попариться) – цельные горы. Даже на полочке под самым потолком, в аккуратно свернутом куске бересты на растопку торчит пучок сена. Как ухитрилась забраться туда эта зверюга – уму непостижимо.
На ночлег обустраиваемся в бане. Само же зимовье и расположено подальше от воды, и не такое уютное. Приближается время ужина, и как бы не были хороши котлетки, но приедаются и они, желудкам подавай горячей пищи. И тут в ход пускается секретный ингредиент, и спустя час, на пеньке благоухает котелок грибного супа. Ложки методично застучали по мискам, и… был суп, и нету… На утро осталось ну едва ли по пол тарелки.

Остаток вечера посвящаем ремонту инвентаря и подготовке снастей – вяжем новые настрои, экспериментируя с мухами, починяем – сначала вейдерсы, а потом (уже во тьме) матрас, неудачно наколовшийся на торчащий из стены сучок. Так закончился еще один день путешествия.
… За оконцем бани дышит предосенняя тайга. Почти не слыхать уже птиц, лишь иногда перекликиваются парящие в вышине орлы. Скоро уже улетят они отсюда, вздохнет спокойно лесная мелюзга, сейчас готовящаяся к суровой зиме. Жирует, нагуливает запасы на зиму рыба, а выяснить, что именно она предпочитает, и есть наша основная сегодня задача. Налегке пробиваем реку еще на несколько километров вверх. Она становится совсем узкой – прибрежные лопухи практически смыкаются с берегов, лишь по центру остается полоска чистой воды. На устье последнего, мало-мальски существенного притока, делаем остановку. Донный настрой, сделанный мной вчера (тирольская палочка, три здоровенные мухи – одна напоминает собой переколомину, другая – большую мохнатую гусеницу, третья – вообще невесть что) работает, но неохотно. На мохнатое чудище ловится штуки 3 средних харюзков. Вот засада – зацепы. Ури, естественно, облавливает меня, но кабаны не клюют у обоих, а ведь именно в надежде на них мы забрались в эти малопосещаемые людьми места. Хотя это очень и очень спорное утверждение – все верховья реки изувечены колеями «Уралов», и совсем не мотоциклов… На каждой галечной косе видны следы присутствия Homo. Где следы кострища, где - битые бутылки, ржавые банки и прочий мусор. Но пока это лишь цветочки. Ведь на одном из притоков реки нашли промышленные запасы золота, этого проклятого металла, в погоне за которым немалую часть тайги превратили люди в территорию, больше напоминающую поверхность луны, бесплодную, лишенную жизни. Тонкий слой скудной северной почвы сдирается до самого скелета здешней земли – скалистого, гранитно-кварцевого костяка, который потом перемалывается в поиске желтушного цвета крупинок. На отвалах породы ничто не может расти, и пройдут десятки лет, прежде чем ветер и дожди нанесут хоть немного органики, пыли, листьев, почвы, на которой пробудится новая жизнь. А что же реки, на которых, и рядом с которыми ведется добыча? Мутные канавы с ржавой, мертвой водой. Неужели столь незавидная судьба вскоре постигнет и эту речку? Искатели золота, нет, конечно не те, небритые романтики с лотком и лопатой, а промышленники с пром. агрегатами –драгами, цианидом и прочими чудными изобретениями для обитателей воды бедствие куда более страшное, чем мы – рыболовы, и даже вооруженные сетями и током браконьеры не способны нанести столь опустошающий вред. Эти хоть оцедят воду от рыбы, но не уничтожат саму среду обитания; уцелевшие будут шустрее плодится и расти. Грустные эти мысли посетили меня, когда мы брели вдоль изъезженного Уралами геологов притока в поисках рыбной ямки. Приток в устье оказался мелководным, и перспективных мест обнаружить нам не удалось. Зато по берегу рассыпано множество переливающихся искрами камней с вкраплениями слюды и пирита. Глядя на эти россыпи «золота дураков» меня тоже охватывает golden fever, или, но миска, которую я хотел приспособить под лоток, уже занята под котлеты, да к тому же она и треснула посередине днища (видно присел я на нее, когда прыгал по увязанным на лодке вещам). Набираю на память об этой речке блестящих камушков, и на том успокаиваюсь.
Все. Верхняя точка маршрута достигнута, и воды реки несут нас обратно на лагерь, где ждет банька. А поскольку сама она не затопится, то и двигаться к ней нужно поскорее. Рыбачим немного, но результативно. В одной из редких уже здесь ямок плотно стоит хариус. Кабаны продолжают нас игнорировать, но более мелкие их собратья исправно атакуют мушек, радуя нас своими кульбитами. Случилась и несколько дублей, а у Юры, кажется, получается даже хет-трик. По-прежнему большую часть отпускаем, но некоторых уже складываем в кан для будущего посола и пожарки.
Отбросив подробности следующих часов (да и что там было-то: таскали воду, рубили дрова, жарили рыбу и сухарики, заварили побольше чая), скажу так – баня удалась. Парились степенно, неторопливо. Грелись сначала подолгу (печь не совсем раскалилась), потом заходы стали покороче. Пару раз одолевал кашель, выплевывались остатки городской сажи, следов 13 лет курения (как хорошо, что бросил), но пар и зеленый чай делали свое дело. Уже достаточно раскалившись, пробую зайти в речку поплескаться. Но удобнее оказалось приносить и обливаться холодной водой около бани. Разморенные и красномордые, сидели после бани дыша вечерней прохладой и исходя остатками пара; чая надулись уже по самое горлышко, душа запросила чего покрепче. И знаете ли, выпив добрую порцию спирта, не почувствовал почти опьянения, лишь легкую дурашливую эйфорию. Стемнело. Летучие мыши поднялись в воздух, выцеливая их светом фонаря, идем в зимовье, нам сегодня предстоит ночевать там.
Всю ночь мне снились мыши. Они были кругом, прятались в рюкзаке, высыпались оттуда, как горох. Я их гонял, как мог. Не удивительно. Сквозь сон слышались возня и писк десятков ночных гостей. Избушка ночью просто кишела пищухами и мышами. Они что-то делили, выпрашивали, кажется, даже дрались, совершенно игнорируя сопящих на нарах людей. В зимовье жило, как минимум, несколько их выводков. Прежде чем там обустроиться, пришлось вынести несколько лопат экскрементов…

Прожита, пройдена половина нашего маршрута. Очередное утро – снова сборы, и начался сплав, медленный и печальный. Погода колобродит, никак не может устояться в одном положении – налетающие тучи ненадолго сменяются солнцем. Сегодня солнце задержалось подозрительно долго, ой что то будет… Неспешно плавясь вниз, пристаем на ямках и пытаемся ловить. На одной из таких ямок задерживаемся основательно. И не зря – Юра ловит первого кабана. Блесны игнорируются, но наших мух хариус не обходит стороной, нет-нет, да и забъется, заупирается на леске очередной красавец. Прямо на прибрежной гальке раскладываем столик, извлекаем примус и сковородку, и недавно еще трепыхавшиеся на крючке харюзки, свежайшие, изумительно пахнущие, обваленные в муке и специях начинают шкворчать на противне. Ури управляется с уловом, споро закладывая улов в нашу небольшую флягу, замечу, единственную (вторая резервная по традиции возит в себе фотоаппараты, сотовые, зарядники и прочие боящиеся воды мелочи). «Обед готов!» - и кучка зажаренных до легкой корочки харюзей быстро исчезает с тарелки. После экспромт –обеда, плаванье продолжается. Перевалило за полдень, пора бы задуматься о ночлеге. Делаем остановку на одной из избушек, да что-то не приглянулась. Пробуем тут же рыбачить. Хариус берет практически под противоположным берегом, и неплохой. Одно неудобно – каждого пойманного приходится подолгу вываживать. Не задумываясь, переезжаем на противоположный берег. Хариусы проявляют осторожность, клев прекращается, не считая, конечно выходов вездесущей «шпроты». В поисках хвоста фортуны, спускаюсь ниже по течению, продираясь сквозь нависшие над водой колючие кусты шиповника. Русло реки усеяно здесь крупными валунами, и по идее, должен обитать не только хариус. И он обитает. Заявив о себе громким плеском, вывернувшись из воды во всей своей красе так, что сверкнуло белое брюшко, крупный ленок торпедирует мою мышь! Промахнувшись, он делает второй заход, и снова пытаясь заглотить желанную свою добычу, бьет по приманке, но опять промахивается, а может, и соображает в последнюю секунду, что не мышь это, а ловушка, и уходит в струи шиверы. Издав негодующий вопль, иду жаловаться капитану на коварство ленков. Тот, решив проучить наглеца, стегает воду плетней, но увы! Ленок больше не отзывается ни на что. Подискутировав, оставаться здесь на ночь, или идти дальше, все-таки срываемся и плывем ниже. Вечереет, и жирующий хариус начинает свои пляски на плесах. Остановившись на рыбалку, пытаемся его изловить, и не без успеха. И хотя почти все пойманные без промедления возвращаются обратно,но и на очередную засолку набирается неплохая кучка. Тут то и выясняется, что на прошлой стоянке была забыта резная разделочная дощечка. Завхоз, потупив глазки, копает ботинком вейдерса ямку в прибрежной гальке, а капитан стращает его тем, что заставит вспомнить школьные уроки труда, и с помощью бензопилы и ножа поручит восстановить утрату в точной копии.
Почистив рыбу на плоских камнях, а также приспособив под доску коробку с блеснами, плывем дальше. Из-за сопки наползает сизая туча, сулящая большие неприятности. Несмотря на то, что вокруг беснуется хариус, включаем полный газ, и уже вскоре пристаем к базовому зимовью упомянутых выше охотников. Нас никто не встречает, и это странно. Нет, все-таки хозяева дома, дремлют, толи умаявшись за день, толи не в меру откушав браги. Тем не менее, Славик начинает хлопотать с ужином, а мы – таскать вещи (и вовремя – пока мы выгружались, хлынул настоящий, без дураков, ливень. Становится промозгло и сыро, Славик предлагает истопить обещанную ранее баньку. Конечно, ходить в баню каждый день – это роскошь, но мы, глядя на мерзкую погоду, решаем все-таки погреться. Засовываю дровишки в огромное (и куб дров войдет) брюхо печи, складывая внутри сиротливой кучкой. Разжигаю. Мда, фигня какая то получилась. Тут все оказывается, серьезно, а я в кубики играюсь. Славик поглядел, раскритиковал мои попытки, набил железное чрево до отказа, после чего печь довольно загудев, принялась поедать дровишки, заполняя помещение теплом. Попарились, выходя после жара под льющийся с небо поток. Дождь не утихал и потом, во время ужина, и после. Уже забравшись в спальник и засыпая, краем уха услышал, что дробь капель по крыше несколько стихает, а может это и показалось…



Чтой то прямо сериал какой то попер... Ладно, на той неделе закруглюсь, пожалуй...

Акын!!! Продолжай!!!

Да замечательная повесть
Только тот почти двухведерный бачек называть флягой пожалуй слишком

А как надо - фляжкой? Согласен, это скорее бачок, или там бидончик

Ну вот , Санька стал не только опытным капитаном , но и АКЫНОМ , с легкой руки Ника

Uri писал(а):Ну вот , Санька стал не только опытным капитаном , но и АКЫНОМ , с легкой руки Ника

Да уж, хорошо пишет...
аж птичку жалко